Глава 12. Тихий разговор сердец

Небольшая группа, во главе с Ли Ёном, неспешно направлялась к резиденции Тадамасы. Утренний сад встречал их прохладным воздухом, наполненным ароматом цветущей алычи и влажной травы, на которой, несмотря на поздний час, всё ещё держались прозрачные капли росы.

Ли Ён шагал уверенно, придерживаясь мягкого ритма и стараясь не прислушиваться к слишком назойливым мыслям, которые упорно возвращались к Соре-тян, вернее к самой прогулке рядом с ней. Все размышления о его дипломатической миссии куда-то улетучились.

Справа от него, на расстоянии около метра, а может, чуть меньше, почти невесомо плыла Сора-тян. Её кимоно фурисодэ – небесно-голубое с узорами цветущей сакуры и нежных пионов, казалось частью этого сада.

Длинные рукава скользили в такт её шагам, а лёгкий ветерок то и дело подхватывал выбившиеся из причёски пряди, добавляя её образу естественной утончённости.

Чуть позади Соры-тян, немного прихрамывая и опираясь на свою палочку, шла Сайо, её наставница. Ли Ён, идя рядом с Сорой-тян, время от времени бросал взгляды на пожилую женщину, отдавая дань её возрасту и подстраивая под неё скорость их продвижения.

Он прекрасно понимал, что молодому человеку, пусть даже королевскому послу, идти наедине с молодой незамужней девушкой – это значит скомпрометировать её репутацию. Даже несмотря на то, что её отец был хозяином Пусанского офиса. Ведь слухи – это не грязь. Они как медленный яд: распространяются среди людей быстро. И если грязь можно смыть в одно мгновение, то от беспочвенных слухов очиститься куда сложнее. Хуже того, они способны задеть честь семьи. А этого он категорически не хотел, тем более чтобы на неё ложились безосновательные пересуды.

«Дело, портящее репутацию», – вспомнил он, как это называли в Чосон, и стал чаще оглядываться на медленно шаркающую шагами старушку.

Чуть позади Соры-тян, слегка прихрамывая и опираясь на палочку, шла Сайо. Ли Ён, идя рядом с Сорой-тян, бросал на наставницу внимательные взгляды, отдавая дань её возрасту и подстраивая под неё скорость их передвижения. Он помнил, что молодому человеку, пусть даже королевскому послу, идти наедине с молодой незамужней девушкой – значит скомпрометировать её репутацию. Даже несмотря на то, что её отец был хозяином Пусанского офиса.

Наставница Соры-тян была одета в простое кимоно сдержанного серо-голубого оттенка, а тонкий узор бамбуковых листьев будто добавлял её силуэту лишней тяжести, словно пригибая её старческое дело почти к земле.

В один из таких взглядов, брошенных Ли Ёном на пожилую женщину, она, кажется, уловив его внимание, остановилась, чуть приподняла голову и, сердито сверкнув глазами, махнула палкой вперёд, словно говоря: «идите вперёд, я вас догоню».

В этот короткий момент, поймав взгляд старушки, Ли Ён увидел её глаза: большие, глубокие, как лунные зеркала, в которых мерцали желтоватые искорки. Он обернулся и задумался. Впервые он видел старушку с такими молодыми глазами.

Гравийная дорожка под ногами мягко хрустела, нарушая утреннюю тишину, но даже этот, казалось бы, чуждый звук здесь звучал уместно. В пруду у моста карпы кои лениво разбивали зеркальную гладь воды, а где-то в кроне старой сосны зазвенела цикада, предвещая скорый жаркий день.

Ли Ён ненадолго перевёл взгляд на Сору-тян, которая смотрела вперёд сдержанно и спокойно, как подобает дочери главы. В её грациозной походке было что-то почти неуловимое, природное, что заставляло его сердце биться чуть быстрее.

«Так даже лучше, – подумал Ли Ён, переводя взгляд вперёд и напоминая себе о приличиях, этот сад – идеальное место для молчания и мыслей, а их присутствие здесь... почти как сон».

Молодой посол, несмотря на немой укор наставницы девушки, всё же украдкой бросал короткие взгляды на служанку Соры-тян. Казалось, Сайо, тяжело перебирая старческими ногами, наблюдает за ним из-под опущенных век... или это была лишь игра его воображения?

Несмотря на то, что расстояние между ней и Сорой-тян было небольшим, Сайо не предпринимала ни малейшей попытки вытянуть шею, чтобы подслушать разговор молодых. Но, как ни странно, она вовсе не отставала. Ли Ён удивился: её сгорбленная фигурка всё время оставалась на одном и том же расстоянии от них.

Небольшая группа неспешно шла по садовой дорожке. Ли Ён чуть опережал Сору-тян, а она, шагая рядом с ним, казалась ему почти невесомой в своём небесно-голубом кимоно фурисодэ.

– Ваш сад словно живёт сам по себе, – решился заговорить Ли Ён, переводя взгляд с веток сакуры на её лицо. – Здесь всё так гармонично, будто каждая ветка и камень знают своё место.

– Это потому, что отец всегда находит каждому своё место, – ответила Сора-тян с лёгкой усмешкой, в которой проскользнула едва заметная нотка лукавства. – И сад не исключение.

Ли Ён слегка удивился её ответу. Он ожидал услышать сдержанную благодарность или обычный комплимент в адрес отца, но Сора-тян, похоже, предпочитала обходить очевидные слова.

– Значит, ваш отец не просто политик, но ещё и философ-садовник, – сказал он с искренним интересом. – А вы? Тоже любите ухаживать за садами?

Сора-тян на мгновение замедлила шаг и взглянула на небольшой фонтан, где играли солнечные блики.

– Я скорее умею не мешать, – ответила она, оборачиваясь к нему. – Иногда лучше оставить сад в покое, чем пытаться исправить то, что не нуждается в исправлении. А вы, Ли Ён-сан? Предпочитаете подрезать ветви или позволять им расти, как хотят?

Ли Ён улыбнулся. В её словах чувствовался вызов, и он был почти уверен, что этот вопрос касался не только деревьев.

– Думаю, мне ближе наблюдение, – ответил он. – В конце концов, даже тупой нож может погубить крепкое дерево.

Сора-тян прищурилась и позволила себе более открытую улыбку.

– Вы отвечаете как дипломат, – тихо заметила она. – Наблюдаете и ждёте, пока дерево само упадёт?

– Иногда, – согласился Ли Ён с лёгкой самоиронией, – но чаще приходится удерживать его, чтобы оно не упало на кого-то другого.

Сора-тян отвела взгляд к ветвям сакуры, где ветер осторожно покачивал белоснежные лепестки.

– Ветка сакуры… – спросила она негромко. – А если она ломается не потому, что слаба, а потому что её время пришло?

Ли Ён замер на секунду, отмечая, как естественно её слова сливаются с утренней тишиной сада.

– Может, это значит, что само дерево так решило… и всё же это так красиво, – тихо произнёс он.

Сора-тян аккуратно стряхнула лепесток, упавший на её рукав.

– Красота в том, что её нельзя удержать, – ответила она, едва заметно улыбаясь. – Но не каждый способен это понять.

Ли Ён с удивлением посмотрел на неё. На мгновение он задумался, прежде чем заговорить:

– Вы говорите о принципе «печаль вещей» или «эмоция, вызванная вещами» – моно-но аварэ?

Сора чуть приподняла бровь. Она была удивлена, но её лицо тут же озарила лёгкая улыбка.

– Не ожидала услышать такие слова от корейского дипломата. Вы знакомы с этой идеей?

– Только в самых общих чертах, – ответил он, скромно опуская взгляд. – Но ваш взгляд… ваши слова… они заставляют задуматься. Разве не так?

Сора-тян на мгновение опустила глаза, но в её движении не было жеманства, лишь лёгкая тень задумчивости.

– Возможно, вы просто слишком внимательны к мелочам, господин дипломат, – ответила она, чуть приподняв уголки губ.

– Я читал, что это понятие использовали ещё придворные поэты в эпоху Хэйан, – он пропустил мимо колкость молодой девушки и после небольшой паузы вернулся к обсуждению принципа, будто проверяя насколько её отношение совпадает с его. – Но откуда такая юная девушка знает о моно-но аварэ?

Сора-тян слегка повернула голову. Её глаза, словно утренний туман, блеснули озорным светом.

– Разве возраст имеет значение для тех, кто способен чувствовать? Моно-но аварэ – это не столько знание, сколько способность видеть мир таким, каков он есть, – спокойно ответила Сора, чуть склонив голову.

Ли Ён на мгновение замер, обдумывая её слова, и, наконец, улыбнулся: 

– Значит, в пути я нашёл своего учителя.

Он быстро перевёл взгляд на шаркающую позади Сайо, которая, казалось, была занята своими мыслями. – Хотя, возможно, я нашёл сразу двоих, – добавил он с лёгкой улыбкой, едва заметно тронувшей уголки его губ.

Они уже подходили к резиденции Тадамасы. Прямо впереди, за ажурными воротами, возвышался главный дом с широкими крышами и тонкими балками, украшенными искусной резьбой.

Утреннее солнце придавало дереву тёплый золотистый оттенок, и на фоне тишины сада величественная постройка казалась живым символом власти и порядка.

Ли Ён замедлил шаг, ненадолго оглянувшись. Его внимательный взгляд отметил безупречно подстриженные кусты вдоль дорожек, аккуратно выметенную гальку и каменный фонарь, стоящий чуть в стороне, словно страж у ворот. Даже здесь, в этой внешней строгости, чувствовался тот самый баланс, о котором говорила Сора-тян.

– Вы что-то ищете? – спросила она, заметив его взгляд.

Ли Ён перевёл взгляд на неё.

– Нет. Просто... иногда хочется запомнить место таким, какое оно есть сейчас. В следующий раз оно уже будет другим, даже если внешне ничего не изменится.

Сора-тян ненадолго задумалась и кивнула. Её голос прозвучал чуть тише:

– Всё течёт... но, возможно, именно поэтому мы и должны замечать мгновения, пока они с нами.

Ли Ён улыбнулся и уже не с удивлением, а с уважением посмотрел на Сору-тян. В этих простых словах юной девушки снова скрывалась неожиданная глубина, совпадавшая с его собственным взглядом. Он хотел было ответить, но в этот момент створки ворот с лёгким скрипом начали раздвигаться.

Ветер донёс запах влажной древесины, и из-за ворот показался один из слуг резиденции, одетый в тёмную форму. Он почтительно поклонился, приглашая гостей пройти внутрь.

Сора-тян сделала шаг вперёд и мягко обернулась к Ли Ёну.

– Добро пожаловать в дом моего отца, Ли Ён-сан. Простите, мне нужно вас оставить, – произнесла она с вежливым поклоном. Её голос был мягким, но взгляд – живым и чуть лукавым, словно намекающим, что эта встреча – лишь начало.

– Вас проводит моя служанка, Сайо, – она сделала лёгкую паузу, посмотрела на Сайо и улыбнулась. – Идите прямо, там вас встретят. Но помните о своём учителе, – добавила она, почтительно кивнув наставнице.

С этими словами она вновь поклонилась, грациозно развернулась и, не скрывая улыбки, исчезла за раздвижными дверями, оставив после себя тонкий аромат цветов.